Мы приближаемся к Брешии. “Сверните направо на выезд по направлению к Пьяченце”, – говорит навигатор по-итальянски. “А мы были в Пьяченце?” – спрашиваю я Ксюшу. Она не помнит. Я тоже не помню. Некоторое время мы спорим. В Виченце мы точно были, но это не там, это просто называется похоже. Были в Кремоне, на родине Страдивари, это недалеко от Пьяченцы. В Кремоне была вкусная пицца. Это мы помним. Следующий крупный город по этому направлению – Генуя. Там мы точно не были, это незакрытый гештальт уже много лет. Проезжали мимо сто раз, когда-нибудь обязательно заедем. Но были ли мы в Пьяченце? Не знаем. Никто из нас не уверен.
Попытки вспомнить перекочёвывают из Эмилии-Романьи в Лигурию, и продолжаются до самой Вентимильи. Мы проезжаем Альбенгу, где мы точно были, и Империю, где мы точно не были. В Альбенге я покупал средство от муравьёв, которые атаковали нашу машину и решили сделать из неё муравейник. Но были ли мы в Пьяченце?
Кто знает. За 15 лет автопутешествий мы побывали в таком количестве мест, что они стали стираться из памяти. Остаются только самые яркие пятна воспоминаний, как вот то, с муравьями. Но, в конце концов, не важно, были ли мы в Пьяченце. Если мы этого не помним, то это повод как-нибудь туда заехать в любом случае. Либо освежить воспоминания, либо узнать что-то новое.
Наш транспондер, который сэкономил нам столько времени на пунктах оплаты дорог, был бессилен на французской границе у Вентимильи – к пункту оплаты выныриваешь из узкого туннеля, и хочешь-не хочешь, простоишь со всеми вместе. Впрочем, даже там с транспондером получается минут на десять быстрее, когда туннель заканчивается, и все толпятся в очереди, а ты гордо проезжаешь в отдельный гейт.
А дальше мы поехали по Лазурному побережью. В последний раз мы проезжали тут не так давно по пути в Португалию, так что дорожка хорошо нам знакома. Извилистая, загруженная, с кучей станций оплаты. Вот тут, на участке от французской границы до Канн, транспондер экономит минимум минут сорок времени, а в часы пик – намного, намного больше.
В какой-то момент заехали на заправку, и в полной мере ощутили, что мы во Франции. Я не знаю, что во Франции случилось с заправками, но я наливал 30 литров примерно 15 минут. Бензин лился буквально по капле. После этого зашёл в туалет, после чего присвоил ему почётное звание “самый зассанный туалет обитаемой части Европы”. Потом купили два круассана у франкоараба, который слова “two croissants, please” и два поднятых пальца однозначно интерпретировал как “один круассан, пожалуйста”. Привет, Франция.
Как метко подметил кто-то в интернетах, синий столбик на французском флаге указывает степень любви к волшебной французской природе и бескрайнему синему морю; красный столбик – на степень любви к великолепному французскому вину и незабываемой кухне; а зелёный столбик – на степень любви к великой французской нации и гостеприимному французскому народу. Если знаете автора цитаты, сообщите, пожалуйста, я в следующий раз буду указывать авторство. Больно уж хорошо сказано.
И вот, проткнув насквозь департамент Вар, и с опаской проехав поворот на Марсель (не свернуть бы случайно), мы прибыли к месту нашего назначения – очень тихому району на окраине города Лансон-Прованс.
Две хозяйки, колоритные француженки средних лет, будто сошедшие с экрана артхаусного французского фильма, жили тут дружной семьёй вместе со спаниелем Руди. Автоперевод на Airbnb под фотографией спаниеля указывал, что “Руди – петух дома”, и мы посмеялись, конечно, но оказалось, что всё так и есть. Руди был петух дома, и считал этот курятник своим. Неимоверно активный пёс, который всё облаивал, всё обнюхивал, непрерывно перемещался и был во всех местах одновременно.
Само жильё было небольшим, но уютным. Отдельный домик с собственной террасой, каким-то барбекю необычной формы, с полноценной кухней и антресольной спальней. Общая территория в полгектара позволяла хозяевам и двум парам гостей существовать полностью изолированно, что нам и требовалось.
Помимо этого, тут был подогреваемый бассейн общего пользования, на который мы не в последнюю очередь и купились при бронировании. Бассейн был шикарный, довольно большой, 16х6 метров, и практически всегда пустой – лишь раз мы пересеклись с другими гостями, пожилой парой из Голландии, но они в основном просто загорали рядом, читая книги, пока мы плавали. Мы думали, что уж тут-то нам точно будет тепло в воде, но оказалось, что вода температуры 30° – это ни фига не слишком тепло, когда на улице 40°. Я теперь уже даже не знаю, какая вода сможет удовлетворить нашу теплолюбивость.
И вышеупомянутое барбекю на нашей террасе заслуживает того, чтобы уделить ему чуть больше времени. Я никогда раньше не видел печки такой формы, и сначала не распознал в ней чего-то необычного, но с первого же раза, как я её разжёг, я понял, что я такое хочу себе домой. Очень сильная тяга в момент разжигания вызывает настоящий огненный вихрь внутри неё, он вырывается из трубы, летят искры, это очень красиво, и всё время ждёшь, что откуда-то появится джинн. Воистину, в путешествиях узнаёшь огромное количество нового, чего никогда не узнал бы, сидя дома. Вот как бы я узнал вообще про существование таких печек? Ну, можно было погуглить, да. Но чтобы погуглить, сначала надо, чтобы что-то сподвигло тебя погуглить, а что тебя может сподвигнуть, если ты понятия не имеешь об их существовании?
Обосновавшись в этом прекрасном месте, мы первым делом поехали покупать все круассаны, которые есть в округе. Напоминаю, что Ксюша ненавидит круассаны, и каждый раз, оказавшись во Франции, она пытается уничтожить их все путём поедания, поэтому покупка круассанов – это непременный ежедневный ритуал.
В первой круассаношной на нашем пути была продавщица-афрофранцуженка, или франконегритянка, или не знаю, как оно там правильно, и, о чудо, она говорила по-английски, причём очень даже неплохо. Мне оставалось только сожалеть о том, что у нас не было к ней более сложных запросов, чем покупка круассанов, потому что найти в этой стране хоть кого-то, кто говорит по-английски – это большая удача. В основном этим навыком обладают как раз-таки мигранты. Местные же поголовно уверены, что весь мир вращается вокруг Франции, и учить какой-либо другой язык полностью бессмысленно, потому что во франкоцентричном мире, наоборот, все должны учить французский.
Это нашло своё подтверждение при посещении фруктово-деликатесной лавки, в которую мы отправились прямиком из круассаношной. Её хозяйка была очень милой, говорила “мерси” нам обоим и каждому по отдельности по нескольку раз, но мысль о том, что мы, вероятно, не говорим по-французски, её так и не посетила, и она продолжала общение с нами до победного. Абсолютно нормальная ситуация во Франции.
В следующей круассаношной все были местными, и ни на каких языках тоже не говорили, и когда мы жестами попросили два круассана, долго нам что-то объясняли. Мы ничего не поняли, и на всякий случай покивали, в результате чего получили вместо двух круассанов четыре. Оказалось, там была акция, четыре круассана по цене трёх, и нас убеждали взять третий, чтобы получить четвёртый бесплатно.
Но, конечно, мы приехали не для того, чтобы сидеть на месте. Мы хотели посетить множество уголков Прованса, в которых не были раньше. Ну окей, пусть даже не Прованса, а только департамента Буш-дю-Рон и некоторых окрестных. В начале путешествий по Франции тебе кажется, что ты посмотрел Прованс, посмотрел Дордонь, Окситанию и Нормандию, и вроде как можешь сказать, что посмотрел страну. Сейчас мы понимаем, что один Прованс можно смотреть десять лет подряд, и всё время находить новое.
И первым делом мы поехали в Арль. Известен этот город прежде всего тем, что здесь сначала жил, а потом лежал в психушке, аж целый Ван Гог. И здесь же он написал какое-то количество картин, одна из которых, “Ночная терраса кафе”, считается какой-то там супер-пупер-уникальной в его творчестве.
Для тех, кто не является постоянными читателями наших отчётов, я вынужден пояснить, что мой прекрасно развитый кретинизм в области изящных искусств зачастую заставляет меня стебаться над работами всяческих художников, скульпторов и иных деятелей культуры, даже если они являются настолько общепризнанно гениальными, что режут себе уши по ночам. Извините. Придётся либо терпеть, либо не читать.
Так вот, тот факт, что город не интересен особо ничем, кроме того, что некоторое время являлся вместилищем Ван Гога, сам по себе очень позитивен. Город очень красивый, но при этом тихий. Здесь нет туристических толп, сюда никто не едет, за исключением тех туристов, которым непременно надо поставить галочку “я видел кафе, которое нарисовал Ван Гог”, а таких не очень много, и реальных ценителей творчества Ван Гога среди них – доли процента. Так что есть шанс насладиться городом без толкотни.
Из интересных сооружений тут выделяется римский амфитеатр. Опять же, ничего прям вот необычного, римских амфитеатров в Европе много, и этот не превосходит все остальные по каким-то параметрам, и потому не особо известен и посещаем, но само сооружение смотрится эпично, и мы захотели сесть в каком-нибудь из многочисленных ресторанчиков, расположенных на улице, идущей вокруг него, чтобы пообедать с видом на эту древность.
В одном из приглянувшихся ресторанов мы спросили, когда они открываются (Прованс в этом смысле близок к Италии, и рестораны зачастую работают только во время обеда и ужина), и получили ответ: “С семи вечера, но если хотите поесть прямо сейчас, то садитесь”. Ну, всё как обычно, французский ресторан Шрёдингера.
Мы заказали каких-то местных блюд, и, надо сказать, в исполнении этого ресторана они были… норм. Никаких восторгов не вызвали, просто обычная еда. Окей, мы хотели поесть с видом на амфитеатр, мы поели с видом на амфитеатр. Если бы персонал не смазал впечатление тем, что они очень активно намекали, что нам пора закругляться, потому что обед закончился, и им всем пора домой, я бы про них чего-нибудь хорошее написал, наверное.
Потом мы отправились к тому самому кафе, которое нарисовал Ван Гог. Ксюша-то мой художественный кретинизм не разделяет, и ей было интересно. Более того, при хорошем раскладе она надеялась там даже кофе попить, хотя и подозревала, что это будет непросто без предварительного бронирования.
Как обычно, французская реальность превзошла наши самые пессимистичные ожидания. Кафе в тот день было тупо закрыто, так что нам ничего не оставалось кроме как перейти через дорогу и расположиться в другом кафе, и выпить пива и апероля с видом на кафе Ван Гога.
Надо сказать, что Ван Гог, как и любой, наверное, супер-пупер-гениальный художник, не особо заморачивался на тему того, чего он там рисует и насколько оно похоже на окружающую действительность. Это самое кафе он нарисовал в таких красках, которые было увидеть решительно невозможно, если у тебя с головой всё в порядке. Стена у него вышла ярко-жёлтой, окна – буро-оранжевыми, а небо – будто подсвечено двухкиловаттным металлогалогенным прожектором. При этом представлений о физических свойствах света у него, видимо, не было, и объекты на его картинах начисто лишены теней даже при наличии на них явного источника света. Так вот, французы, чтоб завуалировать эти нелицеприятные обстоятельства, постфактум покрасили кафе в те краски, которые присутствуют на его картине. Небо, правда, покрасить не получилось, дорогое удовольствие, но само кафе – да. И, надо сказать, кафе от такой перекраски явно выиграло, смотрится ярко и нестандартно.
Пока мы там сидели и пили апероль, мимо нас прошли люди всех существующих на планете национальностей, и каждый сделал селфи на фоне кафе. Да, это место – реальный центр туристического притяжения Арля, хотя делать в этом центре, честно говоря, совершенно нечего. Поэтому вот моя рекомендация – если вам очень-очень надо посмотреть на кафе Ван Гога, так, что аж зубы сводит, сядьте напротив, на террасе кафе отеля Nord-Pinus на Place du Forum. Там отличный апероль, чудесный вид на кафе Ван Гога, и не надо толкаться в очередях.
Дальнейшие прогулки по Арлю носили спонтанный характер, так как никаких специально обозначенных точек интереса в городе всё равно не было. Но мы умудрились случайно забрести во двор той самой психушки, в которой лежал Ван Гог. И, надо сказать, это приятное место. Если бы все психушки были такими, люди бы в них чаще выздоравливали, я уверен.
Ещё мы зашли купить мороженого, которое продавала девочка лет двадцати с небольшим, и на лице у неё было написано, насколько сильно она ненавидит свою работу, а также посетили какую-то страшно древнюю и известную кондитерскую, где купили киш и круассан, и то, и другое – весьма посредственного качества. Короче, сфера услуг в области туризма в Арле развита так себе. Но, тем не менее, город нам понравился именно тем, что он такой спокойный и обделённый вниманием туристов, при том, что он действительно красив и достоин внимания, если не гонишься за раскрученными достопримечательностями.
Наше возвращение ознаменовалось вопросом одной из наших хозяек: “Вы любите помидоры?” Мы ответили “да”, потому что Ксюша и правда их любит, а тот факт, что я на дух не переношу свежие помидоры, и даже их запах вызывает у меня тошноту, мы предпочитаем скрывать от малознакомых людей, потому что это обычно вызывает удивление и длительные расспросы, как будто все в этом мире обязаны любить помидоры. Кстати, ещё я не люблю инжир, изюм и брокколи, но это почему-то никого не удивляет. А вот про помидоры прям начинают выяснять, что со мной не так.
В результате положительного ответа мы получили в подарок примерно три кило помидор, которые хозяйки вырастили на своём участке. То ли это туристическая привилегия, то ли эти помидоры у них – это как у нас кабачки, которые по осени все пытаются раздать хоть кому-нибудь, на знаю. Но Ксюша говорит, что помидоры были вкусные.
Дальше мы поехали в Лакост. Это не слишком известная деревня в департаменте Воклюз, внутри национального парка Люберон. Собственно, этот национальный парк и одноимённый горный массив – это как раз сборище всего самого интересного рядом с нами, так что возвращаться туда мы планировали не один раз.
Лакост известен, наверное, только тем, что там расположен один из замков маркиза де Сада. Это тот самый замок, где он много раз пережидал, когда уляжется очередной скандал с его участием – обычно связанный, как сейчас говорят, с насильственными действиями сексуального характера. В итоге это стало настолько привычным, что в 1768 году, когда королевский суд вынес ему обвинительный приговор по очередному делу об изнасиловании, в наказание его сослали в этот же самый замок. Написанные де Садом литературные произведения являются побочным продуктом этих ссылок – в замке делать особо нечего, и он взялся за перо.
История с самим замком тоже интересная, но не в том смысле, что там контент для Порнхаба, а просто сама по себе интересная. В середине XX века какой-то упоротый английский профессор решил, что замок – очень ценная штука (и тут он был прав), и решил его восстанавливать, при том, что ресурсов у него было не очень много. Ну, человек нашёл себе хобби. Кто-то старые мотоциклы чинит, кто-то замки восстанавливает. Впрочем, продвинулся он в деле восстановления не слишком сильно, а чуть позже и вообще решил скончаться, чтобы не заниматься всем этим.
Но его вдова, помня заветы мужа, в начале XXI века решила, что бросать проект на полпути нехорошо, и написала письмо, внезапно, Пьеру Кардену. Этого парня я знаю, я у него носки покупал, и вообще, имя на слуху. Что сподвигло её написать именно Кардену, а не там условному Биллу Гейтсу – история умалчивает. Но реально, Карден приехал в Лакост, посмотрел на замок, сказал, “о, фигасе, мне нравится, тут будет город-сад”, и ввалил какие-то бешеные деньги в его восстановление. И теперь замок доступен для посещения немногочисленным заинтересованным туристам, хотя его состояние и всё ещё очень далеко от периода его расцвета.
Про немногочисленных туристов – тут следует понимать буквально. Лакост – это полторы улицы, на которых очень редко можно встретить людей, и большинство встреченных будут местными. Никакого туристического ажиотажа нет. Мы обошли всю деревню, весь замок, и пересеклись лишь с несколькими любопытными. Никаких организованных групп, никаких автобусов с китайцами. Деревня при этом очень красивая и атмосферная, а замок, хоть сам по себе и представляет просто набор помещений, не отличающихся архитектурными изысками, очень интересен своей историей. Прекрасно находить такие места, каким-то образом избежавшие бума всеобщего туристического безумия.
Потом мы поехали в Горд. Тут уже другое. Горд тоже находится на территории Луберона, но он входит в список самых красивых деревень Франции. Я хрен его знает, как они попадают в этот список. Может, надо денег занести правильному человеку. Потому что иначе я не могу объяснить того, что прекрасный Лакост – пустой, а Горд, который, ну, окей, пусть не хуже, но уж точно не лучше Лакоста – набит туристами под завязку. При этом в Горде реально нет чего-то вот прям интересного, нет какой-то центральной штуки, к которой можно было бы согнать туристов. Замок де Сада мог бы запросто такой штукой стать, но не стал, а тут – просто средневековая деревня, ну да, красивая, конечно, но на этом всё. И тем не менее – парковка переполнена, в ресторанах нет мест. Реально, мы в обед заходили узнать про ужин, и нам говорили, что на сегодня всё забито. В итоге мы сели в ресторане на главной площади. У него был рейтинг 3.1 в гугле – это самый низкий рейтинг ресторана, в который мы когда-либо заходили с момента появления у гугла рейтингов, и в нём были свободные места, к тому же, он работал нон-стоп. Я этим гугловым рейтингам не доверял никогда, но раньше считал, что их можно использовать как инструмент первичного отсеивания. Но после Горда я пересмотрел своё мнение.
В ресторане сохранилось прекрасное наследие коронавируса – qr-код на столе, ты его сканируешь, отмечаешь галочками в меню, что хочешь заказать, и сразу платишь картой. Никаких ожиданий и ловли официанта. Меню – чудесное. Неимоверный трюфельный омлет, лавандовый шприц, какие-то потрясающие равиоли, в общем, я удивлён, что не нашёл его в мишленовском гиде. Всё очень понравилось. И рейтинг 3.1. Мне стало интересно, и я пошёл почитать отзывы.
И, вполне ожидаемо, главная претензия писателей отзывов – “очень дорого”. Мать вашу, а чего вы ждали-то?! Ресторан на главной площади деревни, входящей в список самых красивых во Франции, где всего десяток ресторанов, и все остальные забронированы на три дня вперёд. Оригинальная кухня, трюфель, хуюфель, и вообще такие блюда, которые далеко не каждый ресторан Прованса предложит. А у них претензия – дорого. Конечно, мать его, дорого. Это не Бургер Кинг, чтоб вы понимали. Я, может, тоже плакал, когда счёт оплачивал, но тихонько, в платочек, потому что понимал, куда я попал. А эти вот, которые пишут “дорого” и ставят одну звезду – ну идите тогда в супермаркет Леклерк, там есть отдел готовой продукции и в нём слойка с сосиской. Дорого им, блин.
Короче, в таких вот взбудораженных чувствах мы пошли гулять дальше, и наткнулись на туристический информационный центр. Я туда зашёл, потому что всё ещё думал, что я чего-то не понимаю. Слишком сильным был контраст между пустым Лакостом и перенаселённым Гордом, что-то было не так. Может, мы что-то пропустили? Может, тут есть какой-то феномен, какой-то артефакт, про который мы не знаем? Треуголка Наполеона? Мощи Робеспьера? Галстук Макрона?
Нет, ничего такого тут не было, Горд действительно был просто красивой и излишне раскрученной деревней. Но поход в туристический информационный центр был не напрасен. Я попросил карту, и мне её не только дали, но и объяснили, что есть в окрестностях, включая места, в которые мы сами вряд ли догадались бы заглянуть. И в одно из этих мест мы немедленно отправились, благо было близко, и оставалось ещё немного времени до закрытия.
“Деревня бори” – этнологический музей под открытым небом. В XVII веке возникла идея, что поля Прованса можно использовать в сельскохозяйственных целях, а не только для выпаса скота – довольно очевидно, надо сказать. Мешало этому то, что поля были завалены сланцевым камнем. Как они оказались им завалены – я особо не копался, но камня реально было много. И король сказал “повелеваю расчистить и засадить”.
Расчисткой занимались в основном пастухи, которые пасли скот на этих территориях. Скоту на камни пофиг, он съест всё, что торчит, а камни обойдёт, а вот пахать такую землю проблематично. В результате расчистки камней скопилось огромное количество, и пастухи догадались строить из них временные жилища, позволяющие им комфортно существовать вдали от дома, пока они занимаются выпасом. Строилось оно методом сухой кладки, благо камни плоские, а сводчатые потолки делали конструкцию самонесущей, и, кстати, в результате всё это здорово напоминает постройки хорватской Истрии. Так получится такой вот интересный памятник архитектуры, который в XX веке был восстановлен и облагорожен, и каждый желающий теперь может прикоснуться к этой истории.
В общем, этот опыт с туристическим информационным центром получился очень даже положительным, поэтому, приехав в Авиньон, мы сразу отправились в такой же. Авиньон – крупный город, и у нас было о нём только самое общее представление, и изначально мы рассчитывали просто шататься и всё разнюхивать самостоятельно, но туристическая карта снова не подвела. На ней были обозначены три рекомендованных маршрута, и мы выбрали маршрут “по старым улицам”, и совершенно не пожалели – увидели такие закутки, забрести в которые самостоятельно могли бы и не додуматься.
Это меня даже немного удивило. Я ведь помню, что такое французская туристическая картография. Я помню, как мы полтора часа спускались с Пиреней под дождём, потому что не успели на подъёмник, на который нельзя было успеть, потому что французская карта давала совершенно неверное представление о расстояниях. Неужели французы хоть в чём-то исправились? Как бы не так.
Нагулявшись по старым улицам, мы пошли, как и собирались, в папский дворец – главную жемчужину города. По пути остановились перекусить в кафе на одной из крупных площадей, и пробили очередное дно – его рейтинг был 2.1. На сей раз, правда, достаточно заслуженно. Посредственного качества закусочная с безобразно высокими ценами – площадь проходная, и совсем недалеко от папского дворца. Единственным позитивным впечатлением был официант – живая копия Ларча из “Семейки Аддамс”, что по внешности, что по манерам. Я прям успел подумать, что это экспонат для туристов такой, и ждал, что у него из кармана появится Вещь. Но нет, просто такой вот официант, ничего необычного.
Так вот, папский дворец. Я вообще не могу сказать, что меня интересовал сам дворец. Ксюшу интересовал, так что мы собирались туда всё равно зайти, но что нас обоих привлекало больше дворца – это сады, расположенные к северу от него. По идее, вход в них был бесплатным, в отличие от дворца, и на фотках они выглядели очень интересно.
От главного входа в папский дворец до бокового входа в сады – метров пятьсот. Обходя дворец, надо повернуть пять раз налево. Мы шли по карте, и не сомневались в своей правоте, и пришли ко входу в сады, закрытому мощными железными воротами, на которых висел внушительный замок. Никаких намёков на то, почему оно закрыто, не было, даже на французском. Пока мы озадаченно смотрели на ворота, к ним подходили другие туристы, для которых факт их закрытости был такой же неожиданностью, как и для нас.
Окей, мы повернули обратно. Метров через сто мы встретили другие ворота, открытые, но с охранником. Общаться с ним пришлось на франко-англо-итальянском наречии, я просто пускал в ход все подряд романские корни, на ходу изобретая свою интерлингву, но, вроде бы, мы друг друга поняли.
— Это вход в сады?
— Да, типа того.
— А можно мы войдём?
— Нет, надо купить билеты в кассе. Касса у главного входа. Пять поворотов направо.
Что за хрень здесь происходит? Сады ведь были бесплатными. Окей, ладно, предположим. Идём те же 500 метров назад, пять поворотов направо, и приходим к главному входу. Находим там кассы, на которые нет ни одного указателя
В кассах я сказал, что мы хотим во дворец и сады. Нас спросили, хотим ли мы ещё и на мост. Мы удивились, потому что были уверены, что мост тоже бесплатный. Этот мост – наверное, самый известный и посещаемый недостроенный мост в мире, но, тем не менее, он не представляет из себя ничего, кроме недостроенного моста. Который просто обрывается в реку, и там ничего нет. Окей, если за вход на этот обрубок тоже надо платить, то мы, в принципе, готовы.
Но раз уж мы пришли к главному входу во дворец, то почему бы не зайти сначала во дворец? Ведь из него должен быть выход в сады, а из садов – на мост. Отличный план, надёжный, как швейцарские часы, и даже французы не смогут его сломать. Но не тут-то было.
В стоимость билетов входил, как это сейчас модно, планшет с аудиогидом, и мы решили его не брать. Я иногда люблю повтыкать в такие штуки, когда делать больше нечего, а тут дело было к вечеру, а все эти мосты и сады работают далеко не круглосуточно, так что я подумал, что планшет будет лишним обременением.
И, войдя во дворец, мы оказались единственными двумя живыми в царстве зомби. Кругом были толпы людей, уткнувшихся в планшеты, которые, не поднимая взгляда, совершали броуновское движение в огромных помещениях дворца, натыкаясь на стены и друг на друга. Нам не составляло большого труда лавировать между ними, но я боялся произвести какой-нибудь громкий звук. Я много играл в Left4Dead и помню, чем это заканчивается.
Мы спешили. Осмотрев несколько дворцовых помещений, не то чтобы очень интересных, надо сказать, мы увидели свет в конце очередного зала. Ага, это, наверное, они – сады. И мы рванули туда, чтобы продолжить осуществлять наш план.
Мы вышли на белый свет и увидели сады. Первой реакцией было разочарование. Этот, с позволения сказать, палисадник, никак не тянул на роль тех садов, которые мы хотели увидеть. Так же, как и пройденный нами папский дворец не тянул на роль большой достопримечательности, за вход в которую берут довольно существенные деньги. Мы стояли в этом маленьком дворике, засеянном какими-то не слишком редкими видами растений, и пытались понять что не так.
Потом я разглядел в другом конце “садов” ворота и охранника, с которым я общался, изобретая язык на ходу, и тут наступило прозрение. Это не те сады! Тут два разных набора садов. Те, в которые мы хотели изначально – jardin du rocher des Doms. Они большие и красивые, и к ним вели запертые ворота. Другие – jardins du Palais des Papes. В них мы стоим прямо сейчас, это сады внутри папского дворца, и они вообще ничего интересного из себя не представляют. Охранник требовал от меня билет для входа во дворец, а не в большие сады. Этот палисадник – это всего лишь ещё один вход во дворец. Но где же, чёрт побери, сам дворец? По карте он огромен, и мы явно прошли только малую его часть…
Приглядевшись, мы увидели, что зомби, не отрываясь от планшетов, входят в узкую башню в противоположном углу этого дворцового палисадника, и поспешили туда. Надо сказать, никаких указателей не было, кроме “проход запрещён”, и понять, куда надо идти дальше, и есть ли там что-то ещё, невозможно.
Башня, помимо того, что сама по себе является хорошей смотровой площадкой, также оказалась и проходом в весь остальной дворец. От которого мы до этого посмотрели хорошо если четверть, а то и намного меньше. И будь мы чуть менее наблюдательны, мы бы ушли оттуда в уверенности, что французы нас просто надули и развели на бабки, а папский дворец ничего особенного из себя не представляет. Навигация, для достопримечательности такого масштаба, и правда выполнена ужасно.
Впрочем, я не могу сказать, что и остальная часть дворца поразила меня чем-то сама по себе. Она должна, по идее, поражать масштабом, дворец реально огромный, но мы не так давно было в Мафре, крупнейшем дворцовом комплексе Европы, и нас голым папским дворцом не возьмёшь. Нужна была какая-то изюминка, и она там была.
В просторных помещениях дворца были выставлены скульптуры. Я, как вы помните, тот ещё любитель искусства, но эти выглядели интересно. Не всегда можно было сказать точно, что они изображают, но в них чувствовалось что-то такое… Ускользающе притягательное. Их автор явно не резал себе уши. Он делал своё странное дело с любовью и мастерством, и оттого получалось действительно красиво.
Мы не могли понять, из чего сделаны эти скульптуры, и мне потребовалось подойти вплотную, чтобы прикоснуться к ним, и замереть в приступе понимания. Гофрокартон. Тысячи слоёв гофрокартона, слитых в единую массу под собственным весом. У меня очень-очень редко бывает такое, что искусство, тем более современное, вызывает искреннее восхищение, но эта выставка и правда была великолепной, и полностью оправдала посещение папского дворца.
Я отслеживал наше положение внутри дворца по GPS, когда рядом появлялись какие-нибудь окна, и по всему получалось, что сейчас мы уже находимся в одной из крайних его точек. Из окна была видна церковь, пристроенная ко дворцу, а совсем недалеко от неё находился вход в сады – те самые, правильные, большие сады – и он был открыт. По всему получалось, что наш проход через дворец закончится в этой церкви, потом мы выйдем из неё и отправимся в сады, а из садов отправимся на мост. Времени впритык, но достаточно. Но… Знаете ли вы хоть кого-то, чьи ожидания оправдали бы французы?
Проход из дворца в церковь был закрыт. То есть он там физически есть, но пройти нельзя. Надо вернуться к главному входу, что, учитывая масштабы дворца, потеря полутора десятков драгоценных минут. У главного входа мы спрашиваем – как попасть в сады и к мосту? И нам говорят, что мост – это метров шестьсот и семь поворотов направо, а сады – это метров пятьсот и пять поворотов налево.
Мы срываемся в бег. Уже есть все шансы не успеть или в одно место, или в другое. Приоритетом выбран мост, потому что сады есть везде, а мост… Впрочем, недостроенные мосты тоже есть далеко не только в Авиньоне, но этот – какой-то там особенный, прям вот очень, и его обязательно надо посетить.
Мы прибегаем на мост. Тут надо отметить, просто потому что я раньше забыл это сделать, что при входе на любую достопримечательность у вас проверяют рюкзак. Его надо снять, открыть, охранник-вахтёр заглянет туда, после чего его можно закрыть. Это обычное французское унижение ради унижения, потому что увидеть охранник всё равно ничего не успеет, проноси хоть ядерную бомбу, главное, чтоб ты не забывал, что любой мелкий клерк, даже не являющийся жандармом, может засунуть свой нос тебе хоть в сумку, хоть в жопу, если ему того захочется. Это страшно раздражает и в обычных обстоятельствах, а когда ты спешишь и каждая минута на счету – бесит так, что хочется на них наорать в полную силу, но единственное, что я могу уверенно проорать по-французски – это “мсье, же не манж па сис жур”, после чего, вероятно, мне дадут поесть, и ситуация станет ещё более неудобной, так что приходится сдерживаться. Глаз подёргивается, но, тем не менее, мы попадаем на мост.
С моста, пока Ксюша фотографирует всё вокруг, а я осматриваюсь, я вижу башню. От моста к башне идёт тропа. Внутри башни явно есть лестница. В верхней части башни есть выход, откуда перекинут мост к садам, которые находятся сейчас аккурат над нами. Казалось бы, идеально.
Но тропа от моста до башни перегорожена барьером со знаком “проход запрещён”. Вместо того, чтобы просто подняться в сады, мы бежим ещё десять минут от башни, и потом ещё минут пять ко входу в сады, и, наконец, попадаем туда. Два охранника на входе не спрашивают у нас билеты – вход, как мы и ожидали, бесплатный. И даже рюкзаки не проверяют – народа здесь столько, что они ленятся и тормозят только подозрительных личностей. И вот, когда мы попадаем в сады, картинка, наконец, складывается окончательно.
В садах в эти дни – какой-то региональный фестиваль жратвы. Повсюду расставлены столы, везде палатки с колбасами, сырами и какими-то локальными блюдами местного приготовления, короче, обычная для наших широт ярмарка. Разница в том, что ради этой ярмарки французы сломали обычный туристический пайплайн. Раньше можно было пройти в папский дворец, оттуда – в сады, оттуда – на мост, всё это в один приём. А когда они захотели задействовать сады под ярмарку, они не стали придумывать вокруг этого какую-то мудрую логистику, а просто перегородили всё барьерами, и сообщают туристам, что сады теперь – это пять поворотов налево, а мост – семь поворотов направо. А боковой вход в сады, через который обычно все туристы в них и попадали, они просто закрыли на замок, не повесив там никакого объявления с разъяснениями, чтобы никто не мешал им предаваться чревоугодию. Кто-то всё ещё считает, что зелёный столбик на французском флаге не отражает действительность?..
Дальше нам надо было выдохнуть, но мы понимали это немного по-разному. Проблема в том, что Ксюша хоть и не очень наблюдательная, но зрение у неё орлиное. И пока мы шныряли по башням папского дворца, она заприметила вдалеке колесо обозрения.
Для протокола: я не боюсь высоты. Я боюсь плохо обслуживаемых инженерных сооружений, которые поднимают меня на высоту. Я буду паниковать в лифте, который везёт меня на сотый этаж, но, приехав, я буду с удовольствием гулять по сотому этажу без каких-либо эксцессов. Я просто не доверяю инженерам, которые не я.
Колесо обозрения – это плохо обслуживаемое инженерное сооружение, поднимающее на высоту, и не имеющее конечной точки. Я чувствую себя хорошо только тогда, когда я не на нём. В остальных случаях я полагаю его опасным в большей или меньшей степени. Тем не менее, иногда мне приходится соглашаться на это испытание во имя семейной гармонии.
Путь к колесу лежал по подземным переходам, где обитали бомжи, а само сооружение ожидаемо оказалось довольно старым, во время подъёма я слышал, как в спицевых трубах перекатывается стружка, стёртая трением в сочленениях, к тому же, нам обещали пять кругов, а в итоге катали все семь. На этом колесе мы были абсолютно одни, потому что, видимо, никто другой не стал рисковать. Но обошлось, мы сошли на землю невредимыми, и мне срочно нужен был ресторан, чтобы прийти в себя.
Ресторан был забронирован заранее, и он был прекрасен и интерьером, и едой, хотя и не без французского колорита. Мы здорово запарились, бегая по жаре, и Ксюша попросила белого вина со льдом. Ей принесли вино, и отдельно лёд в ведёрке, и к нему… Чайную ложку. Не щипцы. Чайную ложку. Представьте себе удовольствие вылавливания кубиков льда из ведёрка посредством чайной ложки. Сложно придумать более аутентичное окончание французского вечера.
Надо сказать, всё это время было довольно жарко. 35-40°, и мы здорово запарились, хотя и очень любим жару. Но в какой-то момент в Прованс пришла осень, температура резко упала, небо покрылось облаками, и то тут, то там, капал мелкий дождик. Такое время не подходило для посещения каких-то больших и важных точек, и потому мы поехали посмотреть на тот самый Лансон-Прованс, в котором мы всё это время жили де-юре, хоть и не имели непосредственного доступа к его центру, который находился минутах в пяти на машине от нас.
И, надо сказать, тут мы окончательно перестали понимать, как оно работает. Лансон – офигенный. Это очень аутентичная средневековая деревня, с замком XIII века в центре, со множеством старинных построек, буквально дышащая духом средневековья, просто образец всего того, за чем туристы приезжают в Прованс. Любой из видов центра Лансона мог бы стать иллюстрацией к туристическому буклету “посетите Прованс с его многовековой историей”.
Но Лансон был пуст. Там не было ни одного туриста, кроме нас. Там не было ни одного открытого магазина. В общем-то, там вообще ничего открытого не было, и живых людей было не так много, только немногочисленные местные выгуливали своих собак, и решали собственные проблемы, которые в основном состояли в том, чтобы запарковать машину в своём средневековом дворе.
Как так получается, что одни города превращаются в туристические Мекки, и вся их структура перерождается, чтобы соответствовать их новому статусу, на первом этаже каждого дома открывается сувенирный магазин, каждый второй дом предлагает услуги размещения, а каждый житель, который хотя бы немного умеет готовить, открывает недешёвый ресторан местной кухни; а другие города, столь же древние, столь же красивые, которые абсолютно ничем не хуже первых, а в чём-то и превосходят их, продолжают существовать сами по себе, остаются самобытными, и не позволяют туристическому потоку поглотить себя?
Мы собирались поразмышлять над этим в нашем подогреваемом бассейне, но оказалось, что температура в нём упала до 28°, а при температуре 21° на улице это почему-то воспринимается как “адски холодно”. Так что мы вернулись в наш домик, по-быстрому приготовили пару бургеров на нашем гриле, и легли спать.
Ночью поднялся ветер. Про ветер Прованса я писал ещё несколькими годами раньше – про то, что это неотъемлемая часть духа этого региона, и что его бесполезно ненавидеть, надо или привыкать, или не ездить сюда. С тех пор мне нечего добавить к этому. Ветер поднялся такой, что мы не могли нормально спать, постоянно просыпаясь от его порывов, и наутро чувствовали себя так, будто ничего нового в Провансе исследовать не готовы.
Тем не менее, мы поехали в Бо. Времени у нас оставалось не так много, и какой-то там ветер не мог нас остановить.
Бо – это, пожалуй, самое топовое место в этой поездке. Несмотря на все недостатки – беспрецедентную многолюдность, страшный ветер, который в тот день разогнался до 80 км/ч, ужасные цены – это место не могло не оставить след в наших сердцах.
Помните вот этих вот трёх волхвов, которые пришли поклониться младенцу-Христу? Я, атеист, помню, потому что в католической части Европы мы тут отмечаем это явление волхвов как государственный праздник, нерабочий день. Вот семья Бо – это якобы потомки одного из них, Бальтазара. Я уж не знаю, насколько эта родословная соответствует действительности, и вряд ли их род и их родовой замок стали такими известными, если бы не были воздвигнуты на месте поселения пещерных людей, Ну а дальше кумулятивный эффект, и пещерные люди, и потомки волхвов, и всё вместе, и вот, туристы валом валят в Бо. Мы, в принципе, не были исключением. Ну, если не принимать во внимание то, что всю эту историю я прочитал уже после возвращения, а изначально мы поехали туда, потому что фоточки были красивые.
Но не пожалели ни на минуту. Помимо потрясающих видов и древних зданий, местная инфраструктура готова предложить также и отличные местные сладости и другие деликатесы. Правда, по завышенным ценам, но тут уж что сделаешь. Самое неоднозначное впечатление от Бо состояло в том, что если бы убрать оттуда всех туристов, место здорово напоминало бы Лансон. Тот самый, который пустой, и где вообще ничего не происходит. С одной стороны, мы были очень рады, что побывали в таком интересном месте; с другой, нам хотелось бы большего уединения.
Оттуда мы поехали в Сан-Реми. Надо сказать, маршрут поездки туда сложился почти случайно, но, как это иногда бывает, мы не то что не пожалели, что попали туда – напротив, мы бы жалели, если бы не попали. Очень милый и аутентичный город, в котором мы съели самое лучшее мороженое во Франции. Мы очень хотели мороженого, и, когда заприметили довольно большую очередь, и посмотрели отзывы, поняли, что место правильное. Стоять в очереди было довольно долго, минут пятнадцать, и это совсем не в наших правилах, но на этот раз мы решили сделать исключение – времени у нас было достаточно, и, хоть мы и прокляли вообще всё, это окупилось качеством мороженого. Не могу не сказать, что продавщица, конечно же, не говорила по-английски, и, когда подошла моя очередь, я вывалил на неё весь свой запас английского, и она ни фига не поняла, и мне пришлось на пальцах объяснять, чего мы хотим. Но когда я спросил, сколько с нас, она с неприкрытой гордостью сказала “ten”! Это английское слово она знает! Так держать! Если достаточно долго тренироваться, то можно дойти даже до eleven и twelve! Причём за то же самое мороженое, будет выгодно.
Кроме того, в Сан-Реми мы набрели на магазин соли, и я пропал. Обычно магазин соли – это такое попсовое место, где продаётся какая-то конкретная соль, которая именно в этом магазине представлена как лучшая в мире. И не важно, где это – Паг, Нин, Камарг, Тузла – они везде одинаковые. Но этот магазин не имел специализации. Он продавал соль со всех уголков мира, и далеко не только чистую – часто приправленную местными специями. Хотите соль из Перу с ароматами Южной Америки? А соль из Африки? А соль из Камарга с травами Камарга? Есть всё, сложнее всего было выбрать. Я взял пару упаковок и визитку. Они доставляют по всему миру, и, я думаю, иногда буду пользоваться.
Наверное, вы уже почувствовали общее настроение этого путешествия. Чем больше мы бываем во Франции, тем больше она нам нравится, и… не нравится. Тем выше синий и красный столбики, и тем ниже зелёный. В этом смысле Франция – противоречивая. Мы готовы возвращаться сюда ещё и ещё, тем больше, чем мы можем взаимодействовать с местной природой и культурой, и тем меньше, чем мы можем взаимодействовать с местным населением. Это создаёт диссонанс, и после него нужна разрядка. За этой разрядкой мы и отправились.
При выезде из апартаментов хозяйки устроили нам полноценный чекаут. Не припомню такого с посещения Венгрии, наверное. Они реально залезли во все шкафы и под все кровати, чтобы проверить, не спёрли ли мы чего-нибудь, несмотря на то, что всё это время наши отношения оставались милейшими, и они таскали нам помидоры. Это ещё больше укрепило нас во мнении, что любить Францию как страну и как вместилище французской нации нужно по отдельности.
И, хотя мы ехали на восток, наши дела во Франции ещё не были закончены. Мы съехали с автобана по указателю “Монако”, в этот момент GPS заглючил, и, пока мы разбирались что к чему, оказались в огромной пробке из тех, кто хотел попасть в Монако, но мы-то не хотели, и, развернувшись на первом попавшемся перекрёстке, поехали в обратную сторону. Вскоре после этого мы свернули куда-то в горы по указателю “Эз”.
Мы знали, что Эз – очень красивый город. Очень красивый, и очень туристический. Чего мы не представляли – так это масштабов бедствия.
Когда проезжаешь мимо города, кажется, что ты попал на юг Италии в рыночный день. Всё происходит со скоростью 2 км/ч, все паркуются третьим рядом, и ты не понимаешь, что можно, что нельзя. При въезде на главную городскую парковку стоит знак “всё занято, проезжайте дальше, там есть ещё парковка”, и ты проезжаешь, и не видишь никакой парковки. Потом ты доезжаешь до каких-то туннелей, и понимаешь, что если нырнёшь в них, то ещё километров 15 будешь крутиться до ближайшего разворота. Ты усилием воли в нарушение всех правил разворачиваешься перед туннелями, проезжаешь метров пятьдесят и видишь шикарную подземную парковку. Она никак не обозначена, её бесполезно пытаться найти если ты не знаешь, что она там есть, но если тебе повезло увидеть знак “парковка – сюда” между “ремонт дороги – объезд” и “остановка запрещена – эвакуатор” – ты в шоколаде.
Ни один другой город Франции не вызывал столь двойственных чувств, как Эз. С одной стороны, он прекрасен, и хочется гулять в нём бесконечно. С другой стороны, толпы в нём такие, что хочется сбежать немедленно и никогда не возвращаться.
Мы для себя решили, что Эз настолько прекрасен, что мы обязательно вернёмся туда. Зимой. Ночью. В дождь. Во время нашествия медведей. Во время чумы, или пандемии, или ещё чего-то, когда ни одному душевнобольному не придёт в голову соваться в Эз. Вот тогда-то и наступит наше время.
А пока мы уныло шатались по Эзу среди толп, и даже обогнать особо тормознутых индивидуумов не было никакой возможности. Это вряд ли хуже, чем Венеция, но, наверное, так же плохо – непрерывная туристическая очередь везде.
Одной из главных точек притяжения города является ботанический сад, расположенный на самой вершине. Виды мы хотели, но очередь в кассы была неприлично длинной. Но виды мы хотели. Но очередь. Она была длинной. Что же делать. Ведь мы не стоим в очередях.
В итоге в очередь мы всё-таки встали, и одновременно с этим я пытался купить билет онлайн. Меня подогревало то, что периодически какие-то люди проходили без очереди с заранее купленными билетами. Обычно эти люди – мы, а тут я не мог найти сайт покупки билетов, а когда с немалыми усилиями нашёл – оказалось, что для покупки билетов нужна регистрация, с указанием даты рождения, девичьей фамилии матери, основных титров анализа мочи… Короче, я почти закончил регистрацию, когда подошла наша очередь в кассу. На сей раз мы проиграли раунд, но выиграли сет.
Ботанический сад оказался и правда прекрасен. Он открывает потрясающие виды на окрестности, пока ты бродишь среди сотен экзотических растений. Мы снова пожалели, что не попали сюда в какое-то другое время, когда тут нет толп, и снова пообещали себе вернуться сюда вне сезона.
Выйдя из ботанического сада, мы исследовали менее популярные закоулки Эза. Мы даже нашли улочки, где не было никого, и обнаружили совершенно пустой терминал самообслуживания, где можно было купить те самые билеты в ботанический сад, за которыми мы стояли в очереди. Всё это ещё больше укрепило нас в мысли о том, что мы оказались в нужном месте, просто очень невовремя.
И, покинув его, мы больше не задерживались нигде. Даже проезжая городок La Turbie, который очень понравился нам внешне, и в который мы обещали себе вернуться в следующий раз, мы не остановились. Франции с нас было более чем достаточно.
От Эза до границы всего ничего, и вот мы снова проезжаем Генуйю, где мы обязательно когда-нибудь побываем, и Массу – первый город, посещённый нами в Италии 11 лет назад, с которого началась наша любовь к этой стране, и, отвернув от побережья, углубляемся в континент, и приезжаем в Пистою.
Здесь у нас небольшой апартамент на первом этаже, с отдельным входом и небольшим двориком. Хозяйка пугала нас тем, что в эти дни в Тоскане довольно холодная погода, и даже советовала использовать кондиционер в режиме отопления, но, к счастью, её прогнозы не оправдались, и погода всё время нашего пребывания была отличная.
В Пистое мы первым делом заказали пиццу. Мы такие люди, что и жить, и отдыхать любим в относительной глуши, поэтому доступность сервисов доставки еды для нас – нечастое явление, и мы всегда хотим воспользоваться этой доступностью цивилизации. Пицца, вполне ожидаемо, была кулинарным шедевром – что, впрочем, не так уж и удивительно, учитывая, сколько времени я потратил, сопоставляя отзывы на Glovo с рейтингами TripAdvisor, чтобы выбрать лучший ресторан из тех, что к нам доставляют.
Наевшись, мы собрались хорошенько выспаться после этого долгого перегона, но я никак не мог понять, как выключить свет, который горел на улице над нашей входной дверью. Щёлкал всеми подряд выключателями, какие-то из них что-то делали, какие-то – не делали вообще ничего, но свет так и не желал выключаться. Написал хозяйке, она ответила, что там автоматика, и оно выключается само. Ну и ладно.
Утро ознаменовалось отсутствием горячей воды. После безуспешных попыток понять, как это тут работает, я снова написал хозяйке, которая приехала через час, чтобы разобраться. Оказалось, что вчера, щёлкая выключателями, я выключил бойлер. И что выключатель бойлера, как бы странно это ни звучало, располагался снаружи, рядом с входной дверью. Совершенно обычный выключатель, никак не обозначенный, он вполне мог включать какую-нибудь лампочку, но вместо этого он включал отопительную систему всего дома. Воистину, неисповедимы пути итальянских электроинсталляций. К слову, дворик этого дома имел калитку, которая, по доброй итальянской традиции, якобы запиралась на ключ, но, чтобы её открыть, достаточно было просунуть руку через решётку и нажать на кнопку – в Италии это так примерно в каждом втором доме работает. Мы, когда были детьми, звонили в дверь соседям и убегали, а итальянские дети имеют возможность так же вот выключать горячую воду и убегать, это веселее.
Но это не выбило нас из колеи. Я часто совмещаю путешествия с работой, и этот день был рабочим, так что мы на него ничего особо и не планировали. Хотели только дойти до супермаркета, до которого, судя по карте, было восемь минут хода. И вообще, мы не очень представляли, что будем делать в самой Пистое. Мы забронировали это место потому что оно располагалось аккурат между двумя другими точками, которые нас интересовали, а про сам город не знали ничего. Мы жили на окраине, исторический центр был далеко, и где тут гулять, было не совсем понятно, но всё же восемь минут до супермаркета показались нам слишком упадочным планом, так что я посмотрел на карту и увидел довольно интересно выглядевший парк совсем недалеко от нас. Решено, идём в парк, гуляем там, возвращаемся через супермаркет, дело сделано.
Сам не знаю, почему это никогда так не работает. Парк мы нашли без труда, он и правда был очень близко, и действительно был красивым, деревья там всякие, озёра, уточки. Но, когда мы прошли его из конца в конец, нам показалось, что как-то маловато. Давай ещё куда-нибудь прогуляемся. И мы пошли к какому-то другому парку, по дороге разглядывая Пистою, а тот парк оказался совсем уж неинтересным, с футбольным полем и всем таким, и мы пошли куда-то ещё, и в итоге увидели стену. Это была старая городская стена Пистои, и за ней был её исторический центр. Тот самый, который очень далеко, и в который мы точно сегодня не пойдём.
Что ж, у нас порой всё идёт не так, как мы планировали, и мы уже привыкли этому не сопротивляться. Мы пошли по-быстрому посмотреть на центр, раз уж мы туда пришли, и, надо сказать, то, насколько он нам понравился, было для нас полной неожиданностью. Мы ещё не раз возвращались туда в другие дни, и каждый раз удивлялись, как здесь спокойно и красиво.
Мы зашли в магазин и накупили всего местного, и я тащил это в рюкзаке всю дорогу назад, а на обратном пути мы всё-таки зашли в тот супермаркет, в который намеревались изначально – и накупили ещё всякого. В итоге наша небольшая прогулка заняла три с лишним часа вместо запланированного одного, и рабочие планы из-за этого тоже пришлось корректировать. Но с Италией всегда так.
Я упоминал о двух точках интереса, равноудалённых от Пистои, и одной из них, конечно, была Флоренция. Мы не были тут те же 11 лет – в последний раз мы ездили сюда из Массы, и очень хотели ещё раз увидеть столицу Тосканы, вспомнить места, где мы уже бывали, и посмотреть, что изменилось. И, конечно, для любого автопутешественника Флоренция начинается с парковки.
Парковок-то во Флоренции хоть отбавляй. Но большинство из них валетные – пригоняешь машину, оставляешь ключи, дальше они там сами. Мы, дети коммунистической партии, такое категорически не приемлем. Потому что мы знаем, что у коммунистической партии всё общее, и если ты оставишь кому-то ключи, то они тоже автоматически станут общими, вместе с самой машиной и всем, что в ней находится. Поэтому мы всегда ищем современные цивилизованные парковки, хотя они зачастую прилично дороже валетных.
И не то чтобы во Флоренции были проблемы с такими парковками – я нашёл идеальную, с отслеживанием количества свободных мест онлайн и круглосуточным въездом-выездом. Проблема не в них самих. Проблема в том, чтобы в них попасть.
Весь центр Флоренции, вполне ожидаемо, входит в ZTL (зону ограниченного движения, куда можно только машинам со спецразрешением резидента или городских служб). Так как ZTL – это чисто итальянская фишка, и Google Maps про них не знает ничего, и прокладывает маршруты напрямую, чуть ли не мимо Дуомо, алгоритм обычно выглядит так. Ты едешь по маршруту Гугла, видишь знак ZTL, поворачиваешь, едешь дальше, Гугл перепрокладывает маршрут, а иногда и пытается тебя развернуть, и тебе надо отъехать ещё дальше, и потом ты пробуешь новый маршрут. На сей раз удача улыбнулась нам с четвёртого раза, да и то случайно – сделав очередной незапланированный поворот, я приехал к одному из въездов на искомую парковку, причём про этот въезд Гугл ничего не знал, и я бы запросто мог крутиться там ещё минут сорок, пытаясь не вляпаться в ZTL.
Что ж, всё хорошо, что хорошо кончается. и мы поспешили в город, чтобы посмотреть, что же тут нового, и начали, конечно, с площади Дуомо.
Надо сказать, что мы не то чтобы сильно стремились попасть ни в сам Дуомо, ни на знаменитую колокольню, благо мы там уже были. Просто решили, что если получится – попадём, а если нет – не попадём. Такое решение показало себя очень правильным в контексте дальнейшего развития событий.
Сначала мы увидели очередь, страшноватую, конечно, но не очень. Подумали, что это очередь за билетами, и стали выяснять. Нет, это не очередь за билетами. Это очередь для тех, у кого уже есть билеты, и кто ждёт очереди на вход. Тут масштабы бедствия начали вырисовываться.
Потом мы прошли немного дальше и увидели колокольню. Очередь на неё была гигантской. Прям вот неприлично гигантской, и, я подозреваю, это тоже была очередь для людей с билетами.
Потом мы дошли до главного входа в сам Дуомо. Там была очередь, которую я не могу охарактеризовать иначе, чем полное безумие. Мы, если увидим такую очередь, сразу убегаем подальше, даже если заранее купили билеты, чтобы постоять в ней. Ни один нормальный человек не будет участником этой очереди. Нужна какая-то патологическая тяга к очередям, чтобы к ней присоединиться. При этом, должен заметить, в Дуомо нельзя зайти в неподобающей одежде. Для православных храмов это скорее общераспространённая практика, а вот в католических такое встречается крайне редко. При нас в собор не пустили даму с открытыми плечами и в босоножках. Впрочем, к ней моментально подбежал нетрудовой мигрант с предложением продать всё, что необходимо для решения этой проблемы, так что этот бизнес там поставлен, приходи хоть голым, тебя прям перед входом оденут и обуют, во всех смыслах.
В последней попытке проникнуть в Дуомо, мы зашли на онлайн-ресурсы по продаже билетов – довольно часто в Италии оказывается так, что на вход стоит трёхдневная очередь, а ты покупаешь билет онлайн за пять минут и проходишь мимо неё. Но не во Флоренции. Билеты были распроданы на четыре дня вперёд.
В общем, если бы нам очень надо было в Дуомо, мы бы, конечно, озаботились этим заранее, купили билеты, выделили отдельный день на посещение, и всё такое. Но у нас была изначальная установка отнестись к этому пофигистически, и в результате в Дуомо мы не попали, и решили для себя, что это к лучшему. Всё равно с тем количеством народа, который мы видели, это посещение не доставило бы удовольствия. Решили вернуться сюда зимой.
Так что пошли гулять закоулками вокруг Дуомо. Тут у нас была более приземлённая цель – купить мне рюкзак. Я давно хотел кожаный рюкзак, а Флоренция – это очень и очень известный поставщик высококачественных кожаных изделий. Проблема в том, что в последние годы немалая часть магазинов Флоренции распространяет продукцию из Индии и Бангладеша, а мне, хоть я и космополит, хотелось купить рюкзак, сделанный из итальянской кожи итальянцами в Италии. С другой стороны, итальянцы в курсе, что существуют такие, как я, и завышают цены до потолка. В итоге найти итальянское по приемлемой цене очень непросто, но мы решили попробовать.
Надо сказать, это было нелегко. Мы останавливались у магазинов и делали вид, что рассматриваем. И если к нам обращались по-английски с индийским акцентом (его ни с чем не спутаешь) – шли дальше. И вот, в одной из небольших лавок нам улыбнулась удача.
– Amico mio, ti piace? – с сильным южноитальянским акцентом спросил у меня продавец, когда мы разглядывали очередную витрину. Мне и правда нравилось, а продукция магазина была маркирована, как “итальянская кожа, выделанная во Флоренции” – вполне достаточно. Я не настаиваю, чтобы корова родилась и выросла во Флоренции, как и все её предки до четвёртого поколения. Но я, разумеется, делал вид, что сомневаюсь.
Красноречие лилось из продавца рекой. Южан невозможно превзойти в этом искусстве, когда им надо что-то продать. Мы успели поговорить обо всём, от климатических изменений до геополитической обстановки, что стало довольно жёстким испытанием для моего итальянского. А он очень умело говорил даже на самые триггерные темы, и даже когда речь зашла о войне, он всё ещё оставался на высоте. “Ты знаешь, амико, я думаю, что это американцы во всём виноваты. Это они всё устроили, это им выгодно. Мы любим вас всех, мы любим русских, мы любим украинцев. Зачем вам ссориться? Мы хотим, чтобы это быстрее закончилось.”
Короче, рюкзак мы, конечно, купили. И чуть не купили что-то там ещё, но самообладание взяло верх. Прекрасно, просто прекрасно, что даже в таком туристическом аду, как Флореция, всё ещё остались такие аутентичные места.
А дальше мы пошли в библиотеку. Но не для того чтобы как следует начитаться. Ксюша по каким-то там своим инстаграмным каналам узнала, что во Флоренции есть библиотека, внутри которой находится доступный для широкой публики кафетерий, откуда открывается вид на купол Дуомо, причём само это место совершенно нетуристическое, и мы решили попытаться туда проникнуть.
Ну, надо сказать, неподготовленному туристу и правда будет сложно обнаружить эту точку, но, тем не менее, мы заняли последний свободный столик. Что меня удивило и порадовало больше всего – это то, что в кафетерии библиотеки были доступны не только кофе и печеньки, но и апероль, и моё любимое сардинское пиво, и немалый выбор горячих закусок. Тут можно было не только почитать, но и хорошенько поесть и выпить; было бы больше таких библиотек, мы бы их чаще посещали.
Тут надо упомянуть, что всё это время мы не прекращали искать винные окошки. Есть такая древняя традиция во Флоренции, продавать вино через маленькие специально оборудованные для этого окошки в стенах зданий. Родилась эта традиция в 17 веке, и к началу новой эры почти загнулась, но коронавирус дал ей новое рождение, и сейчас некоторые из них снова функционируют.
Но что такое “некоторые”? Всего этих окошек больше сотни, а работают – девять. И большая часть из этих девяти разрекламированы во всяких туристических путеводителях, там очередь и толпа, и останавливаться совсем не хочется. Но именно здесь, в районе библиотеки, была пара окошек, которые не успели снискать туристическую популярность; туда-то мы и отправились. И, надо сказать, это и правда интересный опыт, хоть и не то чтобы слишком необычный – итальянцы и так обожают пить вино, стоя на улице. Но эта возможность прикоснуться к древней флорентийской истории и правда очень ценна.
Дальше мы, конечно, сходили на Понте Веккьо, Старый Мост, чисто чтобы галочку поставить. Он ещё при нашем предыдущем посещении города был адски перенаселён туристами, а сейчас и подавно. А учитывая, что основным торговым ассортиментом этого моста, одного из немногих населённых мостов в мире, является ювелирная продукция, можете представить, какие там цены. При том, что некоторые штуки действительно интересны и уникальны, желания купить хоть что-то не возникает, когда видишь сумму, к которой просто пририсован лишний ноль.
И потому мы отправились предаваться более земным наслаждениями. Мы были во Флоренции, и я очень хотел съесть настоящую фьорентину – стейк из кианской породы, распространённый в Италии повсюду, но, как понятно из его названия, родина его – именно здесь. Обычно фьорентина – это примерно килограмм мяса, так что перед тем, как её заказывать, стоит устроить голодовку хотя бы на сутки, я помню, как я ел её на юге и потом почти не мог ходить, но я небезосновательно надеялся, что в туристической Флоренции будут предложения и для менее прожорливых туристов.
Мы нашли улицу, где в каждом доме был ресторан, предлагавший фьорентину. Это явно было главное фьорентинное место города, но как найти тот, где можно сесть без толп? Мы гуляли туда-сюда, и заприметили один ресторан, явно очень старый и известный. На террасе всё было плотно забито, и внутри тоже было почти всё занято. Но один из его залов, находившихся внутри, выходил на улицу, и, насколько можно было судить снаружи, он был пуст; просто, чтобы обнаружить его, надо было быть наблюдательным. Нужно было или знать, что он там есть, или зайти внутрь и попросить провести во всем помещениям, или, находясь снаружи, быть очень внимательным и смотреть сквозь террасу.
Моего итальянского едва хватило, чтобы объяснить, что мы “хотим сесть в том зале, в котором никого нет, и который выходит на улицу”, но (и тут я так гордился своим итальянским!) меня поняли, и провели нас в нужное место. И мы получили идеальный ужин: с прекрасным вином, с отличной фьорентиной, и в полном одиночестве, всего в метре от оживлённой флорентийской улицы.
После этого мы ещё какое-то время гуляли, наслаждаясь ощущением воистину прекрасной еды в своих животах. А когда пришло время возвращаться, как-то так получилось, что мы набрели на кафе-пастичерию, и нам там так понравились пирожные, что мы поняли, что они будут прекрасным завершением вечера. Мы зашли и заказали сразу пять, и два кофе, и потом ещё одно пирожное выбрали, и сказали, что хотим сесть за столик…
Вот тут мы сломали итальянскую систему. Мы по нескольку раз в год ездим в Италию, но некоторые культурные различия настолько сильны, что мы до сих пор не можем привыкнуть. Мы сказали “нам пять пирожных и два кофе”, и для них это означало, что мы употребим всё это за барной стойкой, стоя. Итальянцы обожают делать всё стоя. Они стоя пьют вино на улице во время обеда, они стоя у барной стойки едят пирожные и пьют кофе. Это немного дешевле, чем сесть за столик, но суть тут даже не в цене. Это просто такая культурная традиция, что “зайти на перекус” и “зайти, чтобы посидеть” – это два разных действия, которые влекут разные последствия. А я ненавижу стоять. Я люблю ходить, сидеть, лежать, но стояние меня убивает. У меня начинает болеть всё одновременно, и мне ничего не надо уже. Так что когда я пробиваю пять пирожных, я, мать его, предполагаю, что я сяду, чтобы их есть.
В общем, нам потребовался отдельный менеджер, который помог нам доплатить за то, что мы сядем за столик и съедим за ним всё, что оплатили для поедания за стойкой. Но в итоге всё закончиолсь хорошо, и мы остались очень довольны этим местом, после посещения которого мы распрощались с Флоренцией и отправились навстречу новым приключениям.
Одним из таких приключений была деревенька Коллоди. Ох и не просто же мне будет объяснить, что сподвигло нас на её посещение…
В общем, вы знаете Пиноккио? Наверняка. Все знают Пиноккио. Так вот, сказку о Пиноккио написал Карло Лоренцини. Но написал он её под псевдонимом Карло Коллоди. Почему? Потому что у него, как и у любого нормального гуманоида, были родители. Его мать звали Анджелина Орцали, и она родилась в Коллоди. И Карло в качестве псевдонима взял название деревни, где родилась его мать, При том, что сам он родился и прожил всю жизнь во Флоренции, и вообще не факт, что хоть раз побывал непосредственно в деревне Коллоди. Такая вот запутанная семейная история.
Тем не менее, благодаря ей Коллоди ныне считается “местом рождения Пиноккио”, там есть парк имени Пиноккио, ориентированный в основном на детей, и вообще, местечко постаралось извлечь максимум профита из всего этого.
Мы припарковались на единственной, в общем-то, парковке этой деревни, и нас со всех сторон окружали машины с немецкими номерами. Было понятно, кто является основными посетителями “парка Пиноккио”. Впрочем, в сам парк мы не собирались. Нас интересовала деревня, а также вилла в её основании, к которой прилагались довольно интересные, судя по фотографиям из Гугла, сады.
Мы сходу не нашли входа в виллу. Подумали, может, он из деревни, и пошли наверх.
Надо сказать, что Коллоди – это самое крутое из населённый мест, посещённых нами. Крутое не в сленговом смысле, а крутое в смысле “крутое”. Его полторы улицы идут вверх под таким углом, что если ты там живёшь, у тебя никогда не будет проблем с сердечно-сосудистой системой и заболеваниями мышц и суставов. Реально, это так же тяжело, как некоторые горные походы в Доломитах, только сильно короче.
Так что не удивительно, что мы почти никого там не встретили. Пара местных и группа немецких туристов из трёх человек. В остальном местечко выглядело абсолютно вымершим.
И проникнуть в виллу тоже не получилось. Я вычислил дверь, которая вела к ней, но она была закрыта наглухо.
Что ж, мы не собирались сдаваться. Спустившись вниз, мы начали поиски других входов в виллу, и нашли рекламу “дома бабочек” на её территории. Мы понадеялись, что билет в дом бабочек позволит нам взглянуть на виллу хоть одним глазком, и направились ко входу, но там нам сообщили, что это так не работает. Да, в дом бабочек зайти можно, но билеты надо купить на центральной кассе парка Пиноккио, который ближе к парковке.
Ничего такого особенного, надо просто дойти до кассы и купить билеты… Но, отойдя несколько шагов, мы увидели вывеску “ресторан виллы”. Дальше всё как в тумане, и вот мы уже сидим за столом и едим что-то такое, что я не могу описать, но оно невероятно вкусное, на уровне лучших мишленовских ресторанов, в которых мы бывали, и это то, чего мы никак не ожидали обнаружить посреди нигде, у подножия деревни, известной только тем, что здесь родилась мать автора Пиноккио.
Это был тот случай, когда я искренне хотел оставить щедрые чаевые, и официант этому удивился. Он вообще не сразу понял, что это для него. Да, немецкие туристы – это не лучшая экосистема для выживания официантов.
В общем, до кассы парка мы всё-таки добрались. Объяснили, что в парк нам не надо, а надо в дом бабочек, и были одарены билетами за совершенно неприличные, на мой взгляд, деньги – 19€ с человека! И это за какой-то дом бабочек! Но было уже очень интересно, и мы пошли.
Оказалось, что мы всё не так поняли. Дом бабочек был только одной из точек, доступных к посещению, но сам билет давал нам доступ и к садам виллы, и к самой вилле – ко всему тому, что мы уже и не надеялись посмотреть. Скульптуры в этих садах заинтересовали даже меня с моим скульптурным кретинизмом, а от садов к вилле вели бамбуковая роща и живой лабиринт. Короче, это место стоило каждого потраченного на него евро.
А под конец мы всё-таки зашли в этот самый дом бабочек. Не сказать, чтоб мы увидели там много бабочек – мы были уже уставшими, а бабочки прятались в листве, и нам не хотелось их разыскивать, хотя несколько интересных мы всё-таки увидели. Но оказалось, что бабочки – не единственные его обитатели. Ещё здесь жили амадины, забавные птицы, очень социальные и совсем не боявшиеся людей, и они были значительно интереснее любых насекомых.
Нам надо было возвращаться в Пистою, но время ещё было не слишком позднее, и мы решили заехать в Монтекатини Альто. Надо сказать, тактически решение было проигрышным – под вечер на дороги высыпали вообще все итальянцы, те, которые ехали с работы, те, которые ехали на ужин к тётушке Лучии, и те, не в последнюю очередь, которые ехали на ужин в ресторан в Монтекатини, туда же, куда направлялись и мы; но стратегически мы не прогадали.
Монтекатини – дуалистический город. Его основная, большая часть – Монтекатини Терме – это курорт с термальными источниками, всегда переполненный туристами, где всегда кипит жизнь, чего нам в тот момент как раз и не хотелось. А его младший брат Монтекатини Альто – это небольшое борго на горе над Монтекатини Терме, где нет, в принципе, ничего, кроме нескольких ресторанов, старых построек и интимной атмосферы – того, что нам в тот момент и требовалось.
Мы не задержались в нём надолго. Выпили апероля и пива в уютном ресторане в центре, прогулялись по его двум улицам, неожиданно встретили группу хорватских туристов, в общем, ничего особенного. И, тем не менее, он запомнился нам таким уютным и, я не знаю, камерным. Городок для своих. Я бы даже ещё вернулся туда, несмотря на то, что смотреть там больше совершенно нечего.
Что ж, пришло время возвращаться к большим планам. Пистоя была выбрана как средняя точка между двумя местами, которые мы хотели посетить. Первым была Флоренция, где мы уже были и хотели освежить воспоминания, а вторым – Лукка, где мы ещё не были.
Лукка нам понравилась с первого взгляда. Нет, конечно, мы и до этого видели фотки в гугле, но и когда впервые увидели лично – вот прям зашла. Мы с удовольствием гуляли по её старым улицам, постепенно продвигаясь к башне.
Две башни являются визитными карточками Лукки – это башня Гуиниджи и Часовая башня. Мы шли к первой, и, как и во Флоренции, имели все шансы не попасть на неё, если она забронирована вся на пять дней вперёд, но мы снова сознательно шли на этот риск, так как заранее не знали, в какой день мы попадём в Лукку, и на какое время планировать посещение.
У башни была небольшая очередь. Мы в очередях вроде как не стоим, но тут снова устроили себе челлендж, как в Эзе – кто быстрее, или очередь пройдёт, или мы купим билеты онлайн. Я был уверен, что последнее. Но чёртов итальянский сайт продажи билетов задавал и задавал мне вопросы. Пол, дата рождения, гражданство, страна резидентности, результаты анализа крови не старее трёх месяцев, доказательство оплаты налогов за последние полгода, справка о привике от коклюша. Ну, вы знаете эти итальянские сайты. Примерно на вопросе “кличка домашнего животного вашей матери, если она обладала оным на дату 12 ноября 1993 года” подошла наша очередь в живую кассу, и я закрыл приложение.
Башня была неимоверной. Она, собственно, известна тем, что наверху растут дубы, и они там реально растут. Перемещения наверху сильно осложнены количеством людей, которые желают фотографировать всё, но, так как мы были среди желающих, нас это сильно не смущало. Эта башня ещё больше уверила нас в том, что Лукка – наш город.
Потом мы пошли шататься по улицам, и случайно обнаружили какую-то “площадь амфитеатра”. Мы не припоминали наличия амфитеатра в Лукке, но, тем не менее, пошли посмотреть. Зашли через арку на площадь, сели в кафе что-то там выпить, всячески наслаждаясь этим времяпрепровождением, но всё ещё не понимали. Лишь когда снова вышли наружу, поняли. Площадь действительно находится внутри старого римского амфитеатра. Но, в отличие от других, как в Вероне или в Пуле, он не был сохранён в первозданном виде. Итальянцы просто надстроили его, встроив свои дома в бывшие проёмы амфитеатра, и теперь он стал частью городской среды. То, что было ареной – стало двором, в котором размещаются множество кафе и ресторанов, а его стены стали обычными жилыми домами. Увидеть это можно лишь приглядевшись, но, увидев – не развидишь никогда.
Всё ещё под впечатлением от этого открытия, мы искали, что ещё есть интересного в Лукке, нашли палаццо Пфаннер вместе с его садами, и немедленно пошли туда. Ну, сам палаццо, прямо скажем, не фонтан, а вот сады достойны всяческого внимания. Зелень, фонтаны, статуи греческо-римских богов и богинь (каждая поименована и греческим, и римским именем, чтоб никому не было обидно), Совершенно не пожалели, что зашли.
Дальше мы пошли гулять просто по главной улице города, набрели на книжную ярмарку, и я купил себе ещё шесть выпусков Алана Форда, про историю своей любви к которому я рассказывал в повествовании про Турин, а Ксюша нашла себе книгу какого-то Караваджо. Понятия не имею, кто это такой и чего написал, но если ей нравится, то пусть.
Дальше мы захотели мороженого, нашли на карте джелатерию с самым высоким рейтингом в Лукке и направились к ней. Так получилось, что маршрут пролегал мимо палаццо дукале, графского дворца, и как раз тогда, когда мы мимо него проходили, там было шествие с каким-то глубоким историческим подтекстом. Организованная толпа людей, одетых в наряды приблизительного 16-го, по моим представлениям, века, шла откуда-то к палаццо дукале. Причём это было не какое-то тщательно огороженное красными лентами представление, они просто шли по улицам, трубачи трубили, “крестьяне” несли вилы, “солдаты” звенели мечами, а мы, как и другие прохожие, просто шли бок о бок с этим шествием по своим делам и чувствовали, что попали в серьёзно сломанную машину времени, и одна половина нас осталась в современности, а другая – перенеслась куда-то далеко назад.
До лучшего в городе мороженого мы таки дошли. Его продавала бабушка, и мы ей понравились. У нас двоих вообще есть такая сверхспособность – с первого взгляда нравиться незнакомым людям. Не всегда работает, но иногда сильно помогает в жизни. То ли мы этой бабушке напомнили её внуков, то ли ещё что, но она нам улыбалась прям сверх всякой меры, а когда мы выбрали мороженое – навалила нам столько, что оно торчало на три этажа выше стаканчика. И, надо сказать, мороженое и правда было выше всяких похвал, даже по итальянским меркам.
Дальше мы ещё зашли в какой-то дизайнерский магазин, где были картины и картины, мы в таких не то что ничего не покупаем, а обычно даже и не заходим, но Ксюша заметила в витрине красивый ёлочный шар, а она их типа коллекционирует, или что-то типа того. Шар упаковывали долго и тщательно, и, когда мы вышли из магазина, хотели уже занести наши покупки в машину, чтобы не таскать с собой всех этих Караваджо, Аланов Фордов и шары, но поняли, что не успеем.
У нас же были билеты на часовую башню, купленные на определённое время, и мы бы не смогли добежать до парковки и вернуться, всё-таки Лукка – не самый маленький город. С другой стороны, если пойти к башне прямо сейчас, мы придём минут за 15 до нашего времени, и, возможно, будем там куковать. Немного зная итальянское мироустройство, мы сделали ставку на второе, и не прогадали – на башню нас пустили сразу, несмотря на то, что мы пришли раньше.
Такая лояльность была связана с отсутствием посетителей. На часовой башне мы были одни. Совсем-совсем одни, и это было прекрасно.
После башни мы шарахались по городу туда-сюда и покупали всё подряд. Город нам очень понравился, и нам хотелось увезти с собой как можно большую его часть. Мы скупали местную пасту, местное вино, какие-то уникальные для этого места рагу, и ещё мне запомнилась такая нестандартная штука, как пичи с крапивой; а также зашли в магазин кухонных принадлежностей, чтобы прикупить чего-нибудь полезного, что одновременно напоминало бы о городе. Хозяйка магазина неожиданно оказалось русскоговорящей, хоть и слегка подзабывшей родной язык, так что мы ещё и пообщаться на всякие темы успели.
К тому моменту наступил уже совсем вечер, и мы поехали в Пистою по очень загруженному автобану в непрерывных пробках. Был вечер воскресенья, итальянцы возвращались с моря домой.
На следующий день мы поехали в Прато, но про этот город я вам ничего не расскажу, потому что мы там провели минут двадцать. Вообще, планировали хотя бы полдня на него потратить, но он нам настолько не зашёл, что мы очень-очень быстро оттуда свинтили. Вот бывает же такое, что просто с первых минут нет никакого контакта с городом, и не видишь смысла оставаться. А запасного плана, куда бы ещё поехать, у нас не было.
Так что мы вернулись в Пистою и провели ещё один день в ней. Лучшее – враг хорошего, и под конец нашего путешествия мы уже не хотели из кожи вон лезть чтобы непременно посмотреть что-то новое – лучше ещё раз обойти что-то проверенное и понравившееся, тем более, если оно прямо вокруг тебя.
Тот день был днём кафе. Мы всё время приземлялись в каком-нибудь кафе, чтобы выпить кофе, или там апероля, и всё время узнавали что-то новое. В одном кафе официантка периодически выходила на террасу, чтобы расстреливать голубей из автоматического водяного пистолета. Голуби загаживали террасу, и такой оригинальный способ борьбы с ними изобрели владельцы кафе. В другом кафе, которое мы обнаружили, зайдя в красивую галерею, мы узнали про шакерато – понятия не имею, как мы могли пропустить это, учитывая частоту наших посещений Италии. Шакерато – это явно импортированный напиток (в меню он пишется “shakerato”, а не “sciacherato”, как если бы он был исконно итальянским), и представляет собой кофе, взболтанный в шейкере с кубиками льда. Идеальный вариант для любителей кофе когда на улице жарко.
В таком режиме мы прогуляли по Пистое до самого вечера. Ближе к вечеру открылись магазины, и мы купили всё, в дополнение к тому всему, что мы купили во Флоренции и Лукке. А ещё чуть позже открылись и рестораны, и мы пошли посмотреть, не повезёт ли нам попасть в ту тратторию, которую мы заприметили ещё во время нашего первого посещения центра. Тогда она была закрыта, но снаружи выглядела очень интересно.
Нам повезло. И, надо сказать, это был идеальный прощальный ужин в Пистое. Очень аутентичное место, оформленное внутри музыкальными инструментами, велосипедами, кухонной утварью, и другими рандомными предметами. Кухня была превосходной, а хозяин то и дело бегал между столами и интересовался, всем ли всё нравится. Пистоя не подвела. Вероятно, мы понравились этому городу так же, как он понравился нам.
Дорога домой была лёгкой, и пролетела незаметно – мне даже нечего рассказать о ней. Мы снова привозим с собой яркие пятна впечатлений, многие из которых имеют шансы стереться из нашей памяти со временем, и мы даже не будем уверены, были мы где-то или нет, как это было с Пьяченцей в начале этой поездки. Нет, ну Флоренцию-то мы точно не забудем. Отдых в гостях у французской лесбийской пары с подогреваемым бассейном и фантастическим грилем — тоже слишком много зацепок, которые память не сможет отпустить. Лукка – тут, мне кажется, тоже без шансов, слишком сильные эмоции. Пистоя? Не знаю, ничего от неё не ожидали, и она так понравилась, что у нас вряд ли есть шансы забыть и её. Что же вытеснит наша память? Наверное, Прато. Определённо, Прато.
Когда набирается критическая масса впечатлений, памяти приходится жертвовать чем-то – тем, что наименее значимо. С одной стороны, это, наверное, грустно – побывать где-то, а через несколько лет даже не помнить этого.
Но с другой стороны… С другой стороны, знаете, что это значит? Что в памяти всегда будут сохраняться места, доставившие самые сильные впечатления и вызвавшие самые сильные эмоции, чтобы можно было их прокручивать в голове и переживать снова и снова. А не это ли задача памяти? И не в этом ли смысл путешествий?
